Бойцы с окраины Галактики [= Благородная ярость] - Роман Злотников

— Рад, что вам удалось вырваться. Алукен-Соломон Кан сообщил нам, что не смог связаться с вами, потому что вы находитесь в столице, а ждать становится слишком опасно. Так что мы уже и не надеялись. — Он улыбнулся и закончил: — Бродяга должен прибыть через пару недель, мы выслали им навстречу Мерилин.

Потом отпустил руку и повернулся к Эсмиель. Мгновение он восхищенно рассматривал ее, потом щелкнул каблуками, подхватил ее руку и, склонив голову, запечатлел на ее запястье изысканный поцелуй.

— Чрезвычайно рад вас приветствовать, леди Эсмиель. Меня зовут адмирал Навуходоносор.

Судя по выражению лиц присутствующих, до сего момента за адмиралом Навуходоносором ничего подобного не наблюдалось. Эсмиель грациозно присела и ответила на земном языке с милым легким акцентом:

— Благодарю вас, лэр адмирал.

Тот зарделся от удовольствия.

— Мы приготовили вам апартаменты. Надеюсь, ваше пребывание в нашем мире будет для вас приятным.

Она улыбнулась и согласно кивнула, бросив на Берса несколько удивленный взгляд. Похоже, этот адмирал рассматривал ее прибытие как некий полуофициальный визит важной особы. Но Олегу лучше было знать, что делать.

Между тем адмирал повернулся к стоящей за его спиной женщине:

— Это мисс Рюрик, она будет вашей сопровождающей во время… визита. — Он окинул взглядом комбинезон женщины, которую он представил как «мисс Рюрик», и снова повернулся к Эсмиель: — Прошу простить, по-видимому, вы желаете отдохнуть с дороги. Мисс Рюрик покажет ваши апартаменты, а я, к своему глубокому сожалению, вынужден вас покинуть. — И он еще раз продемонстрировал па-де-де с щелканьем каблуками и целованием ручки, к заметному удовольствию присутствующих. После чего удалился вместе с Энтони.

Когда прямая фигура адмирала растворилась в сумраке слабо освещенных переходов, женщина в комбинезоне шумно перевела дух.

— Ну, слава богу, официальная часть закончена. — И, шагнув вперед, порывисто обняла Олега. — Здравствуй, братик, я бешено по тебе соскучилась.

Эсмиель, немного успокоившаяся после отбытия адмирала, вдруг осознала, что основная часть церемонии еще впереди. А женщина подошла к Эсмиели и, бесцеремонно взяв ее за плечи, развернула к себе и восхищенно цокнула языком:

— Нет, ну это невероятно. И что такая красавица могла в тебе найти? — Она повернулась к Олегу: — Нет, ну как был урод, так уродом и остался. А подишь ты… — И, заметив, что Эсмиель несколько шокирована подобным обращением, весело рассмеялась: — Ой, прости, милая, мы тут все немного тронутые, но зато с нами весело. Меня зовут Ольга.

Когда они уже шли по одному из затемненных коридоров, Олег полуобнял ее за плечи, отчего у нее сладко сжалось сердце, и прошептал:

— Ну вот ты и познакомилась с моей боевой сестренкой.

Она бросила на него удивленный взгляд и, оглянувшись, снова посмотрела на «мисс Рюрик».

Та усмехнулась:

— Ну и как я тебе. — Она вдруг наклонилась к ней и, заговорщицки подмигнув, прошептала: — Сказать по правде, когда наш черный капеллан сообщил, что Берс подцепил какую-то деваху, я сильно обеспокоилась. Он у меня рохля в этом деле. Но как только я тебя увидела, то сразу поняла, что все в порядке, — и она слегка хлопнула Эсмиель по ягодице, — уж такая-то красотка, как ты, могла бы в случае чего найти себе мужичка получше, и если ты все-таки рванула с моим братцем, значит… — она сделала выразительный жест рукой, — втрескалась в моего стервеца по уши. И это хорошо. Иначе его ни одна баба не выдержит, — и она звонко расхохоталась.

Эсмиель, которая с некоторым страхом слушала эту тираду, неожиданно для себя почувствовала, что у нее вдруг стало как-то легко на душе, и она тоже весело рассмеялась.

Берс вдруг затормозил и, повернувшись к сестре, недоуменно произнес:

— Насколько я помню, жилые помещения на втором уровне. Куда мы идем?

Его сестра хитро прищурилась и ехидно произнесла:

— А ты что, братик, собирался зажать свадьбу?

— Свадьбу?

— Ну да, или как там это называется в вашей империи. — Она повернулась к Эсмиель и закончила еще более ехидным тоном: — Ты знаешь, когда мне раньше говорили, что мужчины от любви резко глупеют, я, дура набитая, не верила. А оказалось — чистая правда.

Этот вечер запомнился ей на всю жизнь. В небольшой зал, расположенный на нижнем уровне лунной базы, набилось несколько сотен человек. Вернее, постоянно там сидело человек семьдесят, остальные все время толкались рядом, некоторые исчезали и вновь появлялись. Больше всего это напоминало какой-то странный абсурдный сон. Под столы были приспособлены бронеплиты, положенные на квадратные контейнеры для перевозки каких-то сыпучих грузов. На этих странных столах консервированные продукты и вскрытые бортовые пайки причудливо соседствовали с необычными блюдами, оказавшимися домашними деликатесами. Некоторые из них были нарезаны прямо на промасленной бумаге или упакованы в странные стеклянные емкости. А когда откуда-то прикатили круглую емкость, сделанную из дерева, ее появление встретили восторженным гулом. Не успели ее вскрыть, как откуда-то появилось великое множество сосудов, сосудиков и плошек из пластика, металла и стекла, в которые тут же потекла пенящаяся янтарная струя. Эсмиель тоже преподнесли емкость, наполненную жидкостью из бочки, и после первого же глотка она почувствовала, что все страхи и волнения потихоньку отступают, а остается всего лишь чистая, незамутненная радость. Все вокруг стали ужасно милыми, а больше всего ее радовало то, что в дальнем углу, прямо под стеллажами, воодушевлено наигрывал простенькие, незатейливые мелодии сборный оркестрик из пяти банджо, двух гармоней, семи гитар и импровизированной ударной установки, собранной на скорую руку из всякого хлама. Впрочем, как называются все эти необычные музыкальные инструменты, она узнала намного позднее.

Эсмиель и Олег забились в уголок, отгороженные от всей этой суеты Ольгой и Млокен-Стивом, и у девушки даже закралась надежда, что про них потихоньку забудут, но не тут-то было. Когда основная суматоха немного улеглась, на пороге зала появился Энтони в странном длиннополом одеянии, встреченный бешеным свистом, ревом и бурными аплодисментами. Ольга, улыбаясь, взяла за руки Эсмиель и Олега и повела их навстречу Энтони.

Девушка почувствовала, что у нее похолодели ноги. По-видимому, Энтони заметил это. Он подмигнул ей, а потом наклонился к ее уху и прошептал:

— Думаю, всю свою жизнь ты представляла свою свадьбу немного иначе, но посмотри вокруг не глазами, а сердцем. Разве это не то, о чем может мечтать любая женщина?

И Эсмиель последовала его совету. Когда она повернулась к Олегу, ее глаза сияли, и она, улыбнувшись, твердо ответила Энтони:

— Да.

6

Ольга закинула тугой мешок в кабину семиместного «шаттла» и с грохотом захлопнула задний люк. Эсмиель поправила прядь, выбившуюся из-под ленты, и, шагнув вперед, обняла дядюшку Иззекиля.

— Спасибо. За все.

Тот скривился в попытке удержать слезу, но потом все-таки не выдержал и закряхтел. У Эсмиель тоже запершило в горле.

— Ну вот, началось, — подвела резюме Ольга, — слушай, я заметила, что ты как-то по-особенному действуешь на мужчин. Вот уж никогда бы не подумала, что дядюшка Иззекиль… — и она удивленно покачала головой.

Спустя пять минут «шаттл» уже превратился в маленькую точку в бездонном голубом небе.

Когда ферму дядюшки Иззекиля уже невозможно было разглядеть, Эсмиель оторвалась от толстого пластиколевого иллюминатора и откинулась на спинку кресла.

Они с Берсом прилетели к дядюшке Иззекилю на следующий день после той удивительной свадьбы. Эсмиель показалось даже, что к моменту их отлета свадьба все еще продолжалась, но она довольно смутно помнила последние несколько часов, да и сам момент отлета. От всего этого вечера у нее осталось только ощущение легкости и какого-то забытого, детского ощущения счастья, памятного ей по тем временам, когда еще были живы мама и отец, а кузен Эоней был еще сутуловатым, ехидным подростком и самым большим удовольствием было стащить вместе с ним и другими мальчишками целое блюдо сладких сливочных ягод из-под самого носа тетушки Нег и, забравшись на чердак, наесться ими до отвала. Она опомнилась только уже в маленьком «шаттле», стремительно несущемся куда-то сквозь мерцающую звездную ночь.

Рядом сидел Олег, ее голова лежала на его плече, плечи ощущали приятную тяжесть его руки, а впереди, над спинкой пилотского кресла, покачивалась тугая коса Ольги. Эсмиель почувствовала, как ее губы сами собой складываются в счастливую улыбку; прижавшись к мужу, она сладко задремала.

Они приземлились в кромешной тьме и, как ей показалось, в самой гуще какого-то первобытного леса. Он ничем не напоминал с детства знакомые ей тропинки Тенистого леса, со всех сторон окружавшего Сады Эоны. Во всяком случае, они свободно носились там и днем и ночью, а здесь Эсмиель, сделав первый десяток шагов, умудрилась поцарапать плечо, больно удариться пальцем ноги о выступающий корень и влезть головой в какую-то паутину. Она не выдержала и тихонько взвизгнула. Раздался стремительный хруст, и она почувствовала, как вокруг нее сомкнулись руки мужа, мгновенно отгородившие ее от всех страхов и опасностей этого мира. От невидимого в ночи «шаттла» послышался насмешливый голос Ольги: